С фотоаппаратом по Питеру

Всех посетителей с Новым 2020 годом!
Мира, здоровья, любви и счастья всем-всем-всем!!!

Так получилось в этот раз, что старшие внуки уже встретили Новый год на Сахалине. Младшие же в Беларуси ещё только ждут его наступления, как и я. Но Новый год для меня без ёлки  с  игрушками и гирляндами, без Деда Мороза под ней — не Новый год. Вот и нарядил настоящую (да простят меня экологи). Тем более, что внуки приедут по окончанию школьных каникул, а там и Старый Новый год отметим (заодно и мой юбилей — 75-летие). С подарками для всех под ёлкой — надеюсь, за несколько дней до Старого Нового года она не осыпится…

Нелюбимое мной состояние природы. Самая середина декабря, вроде бы зима. Но то дождь, то снег. Температура колеблется в районе нуля без резких отклонений ни в тепло ни в холод. Практически все дни над головой хмурое серое небо. Деревья и кусты стоят голые, под ногами мокро и грязно. Сами собой в памяти всплывают слова: «Сверху — сыро, снизу — грязно, посредине — безобразно…» (Не уверен, что кто-то из молодых знает эту песню Юрия Кукина «Темиртау». А вот мы в молодости знали едва ли не наизусть многие песни Кукина, Визборга, Городницкого)…

Хочется чего-то тёплого и светлого. Полазил в своём фотоархиве. Как кому, а по мне нет ничего лучшего в таком состоянии рассматривать летние деревенские фотографии. Выйдешь из деревни далеко в поле, оглянешься — какая же красота!

Ляжешь на траву и просто отдыхаешь. Окружает запах луговых цветов, под лёгкими дуновениями ветерка шелестят травинки. Высоко в небе пролетают самолёты. Так высоко, что и не слышно работающих двигателей. Только ещё долго постепенно тают в небе их следы.

Вот и вечер наступает. Цвет неба меняется с синего на бело-оранжевое.

Постепенно темнеет, окрашивая небо в красные тона.

Возвращаешься в деревню. Солнце ушло за горизонт, подсвечивая своими лучами набежавшие облака…

«Никогда такого не было, и вот опять»… Увидел сегодня у нас во дворе такую вот картину:

И сразу же вспомнилось далёкое детство. Когда вот так же приезжала машина, к которой была прицеплена цистерна, а иногда и две-три, к определённым местам на улице. Отцепив цистерну, машина уезжала и начиналась торговля разливным молоком. Места и время начала продажи были постоянными, поэтому всегда в ожидании машины собиралась небольшая очередь. Многие знали друг друга, переговаривались, обсуждали свои проблемы.

Ходил за молоком для семьи и я со своими братьями-сёстрами. Зачастую это воспринималось как развлечение, хоть и не всегда. Особенно, когда отрывали от игр во дворе или ещё чего-то в этом вроде — важным для нас, детей, и абсолютно непонятным для взрослых.

Только вот посмотрев на нынешнего продавца-мужчину, в противовес ему вспомнился образ из прошлого. Почему-то это были в основном женщины, обязательно в белых халатах, фартуках. А молоко они разливали или просто на глаз в литровые, 2-х или 3-х литровые битоны и стеклянные банки. (Oй, сейчас набегут поборники за чистоту русского языка с упрёками, что нет такого слова «битон’, а есть только ‘бидон’. И, тем не менее, мы в те времена под ‘битоном’ понимали небольшие домашние, а вот под ‘бидоном’ уже большие хозяйственные на 20-40 литров) Процесс шёл быстренько, практически всегда без споров о недоливе, и тем более переливе. А если тара у покупателя была нестандартная, то для этого у продавца имелись мерные алюминиевые кружки с длинными ручками на 0.5, 1.0 и даже 0.25 литра молока.
Обычная из детства картина, а сколько воспоминаний…