Граффити «Обитатели Петербургской стороны»
Полтора столетия назад жил в нашем городе человек. Круг его интересов был весьма обширен. Интересовался театральной жизнью, посему был автором многочисленных статей по истории театра. Был известным в то время журналистом и печатался во всевозможных газетах и журналах. Звали этого человека Михаил Иванович Пыляев (1842-1899). Интересуясь жизнью и бытом петербуржцев, собирал о них различные истории и рассказы, используя при этом материалы из частных архивов. В конце 1880-х годов владелец газеты «Новое время» и журналист А.С. Суворин собрал некоторые из них и выпустил в виде отдельных изданий «Старый Петербург», «Забытое прошлое окрестностей Петербурга».
В мае 2015 года художники из мастерской монументального искусства «33+1» на фасадах домов Петроградской стороны создали в технике сграффито цикл работ по книге М.И. Пыляева «Старый Петербург». Над проектом «Обитатели Петербургской стороны» работали Павел Шугуров, Алексей Ромкин и Андрей Китаев.
На брандмауэре старинного дома 13 — построен в 1857 и перестроен в 1867 годах — по Пионерской улице изображён сам Михаил Иванович Пыляев.
«Михаил Пыляев собирает анекдоты Петербургской стороны».
На противоположной стороне Пионерской улицы немного наискосок на брандмауэре дома 12 — построен в 1896-1897 гг. — находится плохо сохранившаяся, к сожалению, композиция «Подскажите, где улица Плуталова».
Тема этой композиции связана с историей, рассказанной М.И. Пыляевым: «На Петербургской стороне существовала Плуталова улица, названная так от одного домовладельца, жившего на ней, за то, что последний, выходя из дому, потом уже никак не мог возвратиться домой; он обладал такой слабой памятью, что узнать ворот своего дома без помощи других не мог. Его приводил к крыльцу будочник или вела старуха-кухарка. Старик весь век так и прожил, жалуясь всем на свою гадкую память.»
Дом старый, требующий косметического, а может быть и капитального ремонта. Видны участки местного ремонта стены. При этом часть сграффито оказалась утрачена.
Но зато на другом конце этого же дома, выходящего на угол Пионерской улицы и Малого проспекта Петроградской стороны, в крытом переходе хорошо сохранилась композиция «Старик с бревном».
Надпись на сграффито: «В 18 веке здесь хаживал худой чахлый старик, потративший свой век на тяжбы. Ему не заплатили денег за якобы короткие дрова. Он везде ходил с бревном. 33+1, 2015 по книге Михаила Пыляева».
М.И. Пыляев так описывал эту историю: «Петербургская сторона в старые годы изобиловала чудаками и оригиналами. Там можно было найти людей, убивших весь свой век и состояние на тяжбы. Такие несчастные по вечерам и ночам сидели дома над бумагами, выводя в тишине крючки на прошениях. Рано утром их встречали уже на Мытном перевозе. Сюда они собирались, чтоб переехать в Сенат, обремененные связками и свертками бумаг.
Лет пятьдесят тому назад почти ежедневно видели здесь одного худого чахлого старичка, который с видимым усилием приносил под мышкой тяжелое толстое березовое полено, тщательно завернутое в клетчатый бумажный платок. Садясь в лодку, он бережно клал его к себе на колени, любовно глядел на него и заботливо укутывал, словно мать ребенка.
– Берегите, берегите его, — часто говорили, смеясь, старичку молодые чиновники, — не равно простудится ваше полено, станет кашлять, спать не даст.
– Полноте смеяться, — отвечал старичок, — оно мне и так сорок лет не дает спать.
– Да отчего же?
– Разве я вам не рассказывал?
– Нет, право, нет!
– Ой, рассказывал!
– Нет, нам не рассказывали; может быть, другим рассказывали, а нам нет.
– Это дело прелюбопытное, — начинал старичок, — от этого полена зависит все мое состояние. Оно, изволите видеть, не простое полено, оно мое сердечное, образцовое… В 1798 году я ставил подряд на дрова…
И старик в тысячный раз рассказывал своим обычным слушателям, как он ставил куда-то дрова по подряду, как ему не заплатили вполне всех денег, потому, будто бы, что дрова были короче, нежели положено по условию; как он с секунд-майором А. и провинциальным секретарем Б., призвавши их в свидетели, взял собственными руками из кучи своих дров полено, так, без выбору, спрятал его, завел дело и проч., и теперь для доказательства, в случае потребует надобность, отправляясь в Сенат, он постоянно берет свое полено, высчитывает, сколько носовых платков износило это полено и т.п.; словом, говорил, пока лодка не причаливала к другому берегу и его слушатели не разбегались по разным направлениям. Тогда он, вздохнув, давал копейку лодочнику, брал бережно полено под мышку и отправлялся в Сенат».
На брандмауэре дома 8 по улице Красного курсанта находится ещё одно сграффито «Кремповский любит цифру 7» на тему «Обитатели Петербургской стороны».
«В описываемые годы в Петербурге славился умом и отличной способностью писать превосходным слогом бумаги, в особенности проекты, некто Кремповский, человек небольшого роста, приземистый, толстенький, рябой, с чрезвычайно узким лбом и блестящими карими глазами. Он был сын сельского священника и долго служил в канцелярии начальника Главного Штаба, где в самое короткое время, благодаря своим замечательным талантам, достиг чина действительного статского советника, но вскоре был уволен в отставку и над ним учредили опеку. Он жил на Петербургской стороне в своем богатом доме. К нему нередко езживали за советами министры и значительные сановники, как, например, Е. Ф. Канкрин, А. И. Татищев, А. А. Аракчеев, баронет Виллие и многие другие. Он имел значительное состояние, хорошие экипажи, лошадей, но сам ходил всегда пешком, более чем в нищенском наряде. Под байковым сюртуком он надевал все свои ордена и вдобавок на груди носил нарамник еврейского первосвященника, называемый эрудом, с двенадцатью драгоценными камнями, которые символически изображали двенадцать колен Израиля. В его кабинете стены были окрашены в семь цветов, также и все вещи в его комнате были в количестве семи штук: семь свечей, семь стульев, семь столов и т. д. Он имел прислугою одну женщину-экономку, которая на него имела большое влияние и вмешивалась во все его дела, даже по службе, что, как говорили тогда, и послужило к выходу его из Штаба. Он умер в конце тридцатых годов и в духовном своем завещании назначил похоронить себя в гробе с изображением на нем двенадцати крестов. Несомненно, что он принадлежал к числу каких-то сектантов.»
Граффити "Обитатели Петербургской стороны", Ответить на пост
Вы можете войти для отправки комментариев